Два звуковых сопровождения присутствуют здесь постоянно - весьма эмоциональное гавканье морских котиков и fog horn (сирена, подающая сигналы судам во время тумана). Особенно хорошо это слышно по ночам. Если город кого-то сводит с ума от отчаянья, то именно этим.
Хотя свихиваются, на мой взгляд, быстрее в тихих солнечных пригородах и пряничных домиках с салфеточками, большой удобной мебелью и прилизанными газончиками.
Впрочем, город городу рознь. Один высушивает до насекомого (с) состояния, оставляя от людей только жесткий панцирь с трудноопознаваемой трухой внутри вместо души и сердца, которая медленно тлеет, как торф на болоте, заставляя глазки светиться недобрым красненьким.
Другой охотится за одинокими прохожими на темных улицах под ледяным чернильным небом, обдает холодом до паралича и стиснутых зубов, облизывает щеки до мертвецкой белизны, заставляет жаться в кучки и обостряет инстикты. В таких городах все парами. И рождаемость не падает, не смотря на паршивую экологию и такой же генофонд.
Третий раскатывает тебя большим пышным добрым блином на горячей сковородке, где ты лежишь лениво, смотришь в небо, надувая пузыри и поджаристо улыбаясь от уха до уха (пока от тебя не останется одна улыбка да головешки).
Четвертый сыростью как плесень прорастает в тело, тянет его к земле, болеет тело и чахнет, да так, что душа раньше времени вылетает вон, как воздух из проколотого шарика - и вместе с остальными становится перманентыми серыми тучами в небе (и не уйти больше).
А есть города-лекари. В них ощущаешь себя полудохлым Ихтиандром, над которым кто-то сжалился и бросил обратно в море. Сначала идешь ко дну, кисло думая: каюк мне... А потом - жабры вдруг расклеились и задышали, как когда-то давно давно, так давно, что уже не помнишь когда. Ороговевшая, высушенная солнцем шкура снова становится эластичной и гладкой, и в теле приятная гибкость образовывается. И вскоре уже шустро плаваешь туда-сюда и чешешь бок о водоросли, похрюкивая пузырями от удовольствия. И поглядывая вверх, где серебрится поверхность, сворачиваешь из заново выросшего хвоста фигу: хрен вам а не суша. Не дождетесь.
Хотя свихиваются, на мой взгляд, быстрее в тихих солнечных пригородах и пряничных домиках с салфеточками, большой удобной мебелью и прилизанными газончиками.
Впрочем, город городу рознь. Один высушивает до насекомого (с) состояния, оставляя от людей только жесткий панцирь с трудноопознаваемой трухой внутри вместо души и сердца, которая медленно тлеет, как торф на болоте, заставляя глазки светиться недобрым красненьким.
Другой охотится за одинокими прохожими на темных улицах под ледяным чернильным небом, обдает холодом до паралича и стиснутых зубов, облизывает щеки до мертвецкой белизны, заставляет жаться в кучки и обостряет инстикты. В таких городах все парами. И рождаемость не падает, не смотря на паршивую экологию и такой же генофонд.
Третий раскатывает тебя большим пышным добрым блином на горячей сковородке, где ты лежишь лениво, смотришь в небо, надувая пузыри и поджаристо улыбаясь от уха до уха (пока от тебя не останется одна улыбка да головешки).
Четвертый сыростью как плесень прорастает в тело, тянет его к земле, болеет тело и чахнет, да так, что душа раньше времени вылетает вон, как воздух из проколотого шарика - и вместе с остальными становится перманентыми серыми тучами в небе (и не уйти больше).
А есть города-лекари. В них ощущаешь себя полудохлым Ихтиандром, над которым кто-то сжалился и бросил обратно в море. Сначала идешь ко дну, кисло думая: каюк мне... А потом - жабры вдруг расклеились и задышали, как когда-то давно давно, так давно, что уже не помнишь когда. Ороговевшая, высушенная солнцем шкура снова становится эластичной и гладкой, и в теле приятная гибкость образовывается. И вскоре уже шустро плаваешь туда-сюда и чешешь бок о водоросли, похрюкивая пузырями от удовольствия. И поглядывая вверх, где серебрится поверхность, сворачиваешь из заново выросшего хвоста фигу: хрен вам а не суша. Не дождетесь.
Зачем комаров мучаете, да еще и жжете их потом, да так что б с дымом. Или надетесь, что у комаров настолько развито обоняние, что они учуют запах горелого комариного мяса?
PS А с сомом ваще нехорошо получилось.
Гринпис смотрел на сома. И руки у них были заняты.
А с сомом все же как-то нехорошо получилось...